Рядом - значит вместе, вместе - значит сговор. Особенности защиты по ст. 228.1 УК РФ сбыта наркотических средств, группой лиц по предварительному сговору. Хроника одного дела. Постановление Президиума Мосгорсуда по делу №44у-350/13 от 13 декабря 2013 года

Ко мне обратилась за помощью женщина, чей сын уже находился под стражей, а его уголовное дело уже было передано в Никулинский районный суд г. Москвы. 

Со слов матери, сыну вменялось в вину попытки сбыта наркотических средств – героин, по двум эпизодам, но мать считала, что сын хоть и употребляет запрещенные вещества, но ни о какой продаже речи быть не может. 

Позиция подсудимого, со слов его матери, в сбыте наркотических средств подсудимый П. не признаёт, в приобретении и хранении признает полностью.

Ну чтож – уже кое-что. 

Интересуюсь, был ли защитник у подсудимого по соглашению, оказывается защитника, пригласил следователь в порядке ст. 51 УПК, которого настойчиво посоветовал сам следователь, который вел это дело не по соглашению, прикрывшись ст. 51 УПК, но уже за деньги, который получил от матери подзащитного. 
В моём понимании, как правило, за редким исключением, «защитник от следователя» — это не только отсутствие защитника вообще, поскольку такое присутствие превращается в фикцию, но и также отпадает надобность в прокуроре, поскольку связка двух лиц, в одном организме «следователь — защитник» способна поставить жирную точку на долгие годы в судьбе жертвы. 

Защищает или ведет, дела сей «защитник» это конечно громко сказано, просто становится очевидцем того, как расправляются хищники с обессиленной жертвой. Это даже не дикая природа – джунгли, там еще есть шанс, быть несъеденным, скорее – это охота на животных в зоопарке, находящихся в вольере, все предсказуемо, никакой интриги, финал известен. 

Если помните, фильм-сказка для детей в далекие семидесятые годы прошлого века, под названием: «Старая, старая сказка…» по сценарию, солдата (играет О. Даль) судил король (В. Этуш), который был и судьей и прокурором и адвокатом в одном лице, приговорил солдата к смертной казни, но в сказке все закончилось в этом плане хорошо… на то она и сказка…

У родственников появляется иллюзия защиты, у следователя, и группы лиц оперативного сопровождения ФСКН, уже на яву развязаны руки, для всяких безобразий, выполнения ведомственных показателей и направления дела в суд, предъявляя обвинение на «полную катушку, да еще и с запасом», плюс ко всему, а на десерт – раздел гонорара с «защитником», за «подгон клиента».

Вот так и работает система, по данной схеме, уже долгие годы, ну а жертвой системы оказывается сам обвиняемый, статус которого, плавно переходит из обвиняемого, даже не в подсудимого, а уже я бы сказал, в обреченного, правда он об этом пока еще не знает, не знают и его родственники, поскольку «правила игры» были навязаны сами игроками, осознание того, что не ведающих людей надули, обычных обывателей, не имеющих отношение к «правоохранительной системе», приходит через некоторое время, уже после провозглашения приговора.

Высокие психические механизмы защиты, не дают возможности поверить в реальность происходящего, а то, что они, родственники подсудимого, услышали в зале суда на оглашении приговора, это или сюрреализм зазеркалья или фокусы массового гипноза или неведомого еще чего-то, но не реальность уж точно.

В моей практике были случаи, когда родственники уже осужденного по ст. 228.1 УК РФ , заключали со мной соглашение за 3 часа до вступления приговора в силу, и этот самый день, по иронии судьбы, выпадал на воскресенье.

В таком случае приходилось брать ноги в руки, и мчаться с краткой кассационной жалобой (в редакции УПК 2012 года) на центральный телеграф, чтобы до 24.00 отправить заказное письмо в суд. На официальном сайте Мосгорсуда имеется кассационное определение от 21 мая 2012 года ( дело № 22-6342), приговор Нагатинского районного суда г. Москвы, по моей жалобе был изменен.

Только не говорите, мне уважаемый читатель, что по закону, я имею право подать жалобу на следующий день, если последний день, окончания срока на вступление приговора в законную силу, выпадает на нерабочий день, я то это знаю, велик риск того, что правоприменитель этого знать не захочет, поскольку руководствуется нормами УПК, то ли для служебного пользования (ДСП), то ли из разряда секретных документов. Тогда в любом случае, ходатайство о восстановлении и всякая прочая ерунда, с морочением головы о пропусках и прочего бреда, которая только отвлекает от главного. Предпочитаю подстраховываться и не усложнять, в дальнейшем это существенно облегчает защиту.

Однако вернемся, к делу. С матерью подсудимого, я заключил соглашение на защиту ее сына в Никулинском районном суде г. Москвы. Веселое название суда, ассоциирующее с великим клоуном и приподнятым настроением, но обывателям сего учреждения отнюдь не до веселья.

Никулинский, так никулинский, пусть ассоциации из очень далекого детства, когда отец меня водил в цирк на Цветном бульваре, посмотреть на живого классика юмора, будут располагать к неунывающему оптимизму и поднимать боевой дух.

Ознакомившись с материалами дела, прихожу к выводу что обвинение моему подзащитному П. ст.ст. 30 ч. 3, 228.1 ч. 2 п. «а, б»; ст.ст. 30 ч.1, 228.1 ч. 2 п. «а, б» УК РФ , практически было натянуто, множество нюансов, так и не стало предметом исследования.

Но главное, мой подзащитный не сбывал лично героин, то что находился при сбыте сего зелья одно, но как указало предварительное следствие, а затем и приговор суда первой инстанции обвинялся в покушении на незаконный сбыт наркотических средств в крупном размере, группой лиц по предварительному сговору, и приготовлении к незаконному сбыту наркотических средств, в крупном размере, группой лиц по предварительному сговору.

В обвинении, а затем уже и в приговоре, часто употребляются такие словосочетания, озирался по сторонам, обеспечивал безопасность проведении сделки купли-продажи героина, короче, был в «бизнесе».

Вот, так вот, знакомый выходит на сделку с провокатором, деньги в обмен на «товар», ты стоишь недалече, бдительные сотрудники ФСКН берут под белы руки, всех кто сбывал, кто рядом стоял, и упаковывают всех без разбора, и уже не отвертишься, типа — следил за окружающей обстановкой, обеспечивал, безопасность проведения сделки купли-продажи наркотических средств.

А затем, те же самые, полицейские в качестве свидетелей, дружным хором, буква в букву, запятая в запятую, меняются только анкетные данные как заклинание повторяют одно и тоже, «озирался по сторонам», «разведчик», «установил наблюдение за периметром», «обеспечивал безопасность совершения сделки», в приговоре, судья Комарова так увлеклась, что такие же «показания» давали полицейские — свидетели, которые не выходили непосредственно на ОРМ. Смешно.

Не смутило предварительное следствие, что мой подзащитный был сам, больной человек, потребителем наркотических средств, и сам же купил за 1000 рублей, у этого же торговца дурью, чек для собственного употребления, часть которого, он в тот же день употребил совместно с приятелем Г., а часть, оставил про запас, чтобы потом «поправиться» однако следствие, а затем уже и суд с ослиным упрямством, это обстоятельство, и найденный чек в его вещах, оценили как приготовление к преступлению, а именно, к сбыту.

Короче говоря, чтобы уж не мелочиться, вменили на двоих, и что было предметом купли-продажи между продавцом и покупателем, в ходе оперативного эксперимента, и что было в карманах и сумках обоих подозреваемых по общему весу и по количеству чеков.

Наркозависимость подзащитного и нелепость ситуации, власть дала своё объяснение, и из моего подзащитного сотворила наркодельца, почитать обвинение – якудза отдыхает.

Следствие пошло по незамысловатой схеме, если рядом – значит вместе, если вместе значит – сговор. Предположение обвинения в сговоре было поставлено как свершившийся факт.

Уголовное дело конечно было засорено, в том числе и вредной информацией, для моего доверителя, поскольку на месте происшествия находилось трое лиц, и всех троих задержали, один из которых, Г. в последствии стал проходить свидетелем по делу. Чтобы выгородить себя, этот свидетель, давал показания против моего подзащитного. Хотя тот же свидетель Г. сам является наркоманом, и он же организовал встречу между моим подзащитным и продавцом, в том числе и чтобы угоститься наркотическим зельем, естественно за чужой счет — халявщик. 

Позиция моей защиты заключалась в том, чтобы разорвать этот надуманный сговор, с разрывом сговора ломалась вся обвинительная часть пресловутого сбыта, как по первому, так и по второму эпизоду деяния.

Что характерно для постановления о привлечении в качестве обвиняемого, следователь так намудрил с общим весом героина, а также с общим количеством пакетиков, найденных у обоих фигурантов, что в итоге при элементарных арифметических действиях, подсчета по граммам и количеству пакетиков, выходила полная несуразица. Куда делись два пакета и почему вес не совпадает, одному Богу известно, ну может быть еще кому-то из смертных.

Само же обвинение, напоминает бред наркомана, причем, этот же самый героин, который вменили моему подзащитному в попытке сбыть провокатору, по первому эпизоду, повторно вменяют в вину по второму эпизоду как приготовление к сбыту в общей массе найденного у обоих фигурантов. Складывалось впечатление что, кто писал всю эту несуразицу сам не прочь употребить стимуляторы.

Пытаясь разобраться в обвинении, по этому поводу, вспомнился известный сатирик , с его крылатым выражением: «Что охраняем, то и имеем»))

Причем умозаключения, о том, что П. приобрел у С. героин за 1000 рублей, часть которого П. употребил совместно с Г., и у П. которого в последствии в организме обнаружили аж три вида наркотических препаратов!!!, являющийся наркозависимым, вменяют в вину, что якобы П. оставшуюся часть, готовился кому-то сбыть, и которое ему самому же жизненно необходимо, противоречит здравому смыслу.

Личностные изменения настолько велики, да он за свой наркотик родину продаст, хоть большую, хоть малую, об этом поведает любой мало мальски знающий врач-нарколог.

Какая может быть «разведка», если мой подзащитный, практически был если не в «отключке», то близко к этому, поскольку перебрал с фармакологией и заблудился в буквальном смысле в месте совершения сделки «продавца» с «покупателем».

Поскольку мой подзащитный находился уже на дне ситуации, меня уже ничего не сдерживало, следовало оттолкнуться от этого дна, чтобы потом всплыть на поверхность.

Ситуацию по делу, была выровнена защитой во время судебного следствия, именно в мелочах таились ключи к правосудию. Бессмысленно пересказывать весь протокол, судебное слушание суда первой инстанции, длилось с марта по июнь 2013 года. Пришлось «выбивать» буквально по крупицам показания свидетелей-полицейских в части обвинения в том, что не доказано, а также выводить на «чистую воду» свидетеля Г. давать развернутые показания моему подзащитному, в том числе, где на предварительном следствии, они были скомканы и давали двойное толкование.

Допрашивать осторожно, провокатора, свидетеля, данные которого засекретили.

Очень, мудрый опытный коллега, прослуживший в адвокатуре около 50 лет, так мне осторожненько, посетовал, что у судьи, которая председательствует по делу «обвинительный уклон», в глазах своего коллеги я прочитал, что моему подзащитному — «крышка».

Ну чтож, значит будем сражаться дальше, о том что судья  беспредельничает, (прошу не путать с «обвинительным уклоном») знают все коллеги, которые уже давно в профессии.

В ходе допроса Председательствующая судья , задавала такие незаконные вопросы, которые в других судах задавали лишь государственные обвинители, а я выходил с прошением об их (вопросов) снятии, и председательствующий эти вопросы снимал.

Но в этом процессе, судья превзошла гособвинителя, поскольку сам гособвинитель ни ХХХ не знал по существу обвинения, само гособвинение выглядело нелепо, поскольку последние менялись в процессе как хоккеисты на хоккейной площадке.

Интересный момент, обвинение утверждал Прокурор ЗАО г. Москвы (для не москвичей западного округа), а обвинение поддерживала Никулинская районная прокуратура.

Уже под занавес данной баталии, когда развязка должна была произойти в считанные дни, на спасение ситуации с этим бредовым обвинением, вместо юниоров-помощников старлеев и капитанов (кто не знает звания: старший лейтенант – юрист, капитан – старший юрист), уже стал выходить в процесс заместитель прокурора — советник юстиции (подполковник).

Примечательно, когда моя позиция защиты, возымела шансы на свое существование, а обвинение стало пробуксовывать, гособвинение решило подключить тяжелую артиллерию в виде шефа.

Этот заместитель прокурора так внимательно меня разглядывал, пронизывающий взгляд, слегка прищуренные глаза, выдавали человека из правоохранительных органов, даже если бы вместо мундира, на нем была гражданская одежда, словно я пришелец из космоса, а не защитник, сделал порыв что-то сказать мне, и опять же, что-то его удержало.

Возможно, несостоявшееся попытка поиграть в американское правосудие, или что-то сказать другое, заместитель прокурора, ведь все-таки женщина с крепкими загорелыми ногами, загар не наш — тропический)),

Да я всегда За, послушать хорошего человека. Тем лучше, думаю, помощникам не нужно будет советоваться с шефом по телефону, шеф будет принимать решение на месте по ситуации.

Постоянное нахождение гособвинителя в кабинете судьи, подчеркивало свое превосходство над защитой и не только сопричастность, но и соавторство при постановлении приговора.

Да пусть они его этот приговор вместе пишут, хоть в четыре руки, если моя позиция выверенная и грамотная, она устоит.

По ходатайству гособвинения были приглашены дополнительные свидетели обвинения, свидетели были допрошены, во время моего допроса, их ценность как источников информации, скатилась на «нет».

Из неофициальных источников получаю информацию, что один эпизод по сбыту желают оставить, другой исключить, однако меня картина не радует, поставил сверхзадачу, доказать неправомерность обвинения по двум эпизодам сбыта, защита признает, приобретение и хранение, без цели сбыта по ч. 1 ст. 228 УК РФ — это законное обвинение.

Все, исследовать больше нечего, сбыт не доказан, по моим расчетам, но обвинению и суду нужен сбыт дозарезу. Объявляются прения.

В прения выходим без подготовки, я специально не просил для этого время, поскольку мне есть чего сказать и оценить доказательства на относимость, допустимость, достоверность. А как же гособвинитель? Он то что будет в прениях объяснять, куча обвинительных доказательств и как правило косвенных, и все мимо в судебном следствии, по содержанию, они пустые.

Речь гособвинителя меня поразила своим объемом и краткостью, ст.ст. 30 ч. 3, 228.1 ч. 2 п. «а, б»; ст.ст. 30 ч. 1, 228.1 ч. 2 п. «а, б» УК РФ в отношении моего подзащитного доказана полностью!!! И все…. Больше ничего. Чем доказана, какими доказательствами???, словно обвинитель во время следствия не в зале находился, и не участвовал в деле, а был или в другом процессе или в коридоре сидел.

Гособвинитель попросил, назначить наказание от души — 9 лет 6 месяцев, колонии строгого режима, с учетом не снятой и не погашенной судимости ранее.

Мизансцена такая, мать моего подзащитного обливается слезами, судья потупив голову смотрит вниз, у меня родилось подозрение что судье неудобно как-то, гособвинитель ждет и смотрит на меня что буду объяснять суду.

Мне удалось не применять ненормативную лексику при исследовании доказательств в противовес мнению обвинения, особую роль отметил и отвел, так называемым обвинительным доказательствам, при их оценке данной мной, судья пыталась сдержать мои негодования, по поводу оценки их гособвинителем, а вернее отсутствие оценки и оставление квалификации в неизменном виде.

Я конечно судью по человечески понимаю, система не дает ей большого выбора, а бредни о независимости судей, остается хорошим тостом во время застолья к стремлению на пути к правосудию.

Провозглашение приговора, квалификация по ст.ст. 30 ч. 3, 228.1 ч. 2 п. «а, б»; ст.ст. 30 ч.1, 228.1 ч. 2 п. «а, б» УК РФ остается неизменной, однако интересный реверанс, срок наказания согласно приговора назначается 6 лет 6 месяцев строгого режима.

Однако, разница 3 года, если квалификацию не трогать очень даже не плохо, (причем в редакции УК РФ 2010 года, до усиления) можно сказать — зер гут.

И тут другая дилемма, после весенних изменений в УПК РФ весной прошлого года, поменялись правила игры в обжаловании, и сейчас уже суды не связаны с позицией суда первой инстанции о наименее тяжком наказании, и могут апелляционным определением назначить наказание выше, чем суд первой инстанции.

Обжаловать? Ой, ой, ой с направлением апелляционной жалобы в момент возникнет апелляционное представление прокурора на мягкость наказания, железное правило прокуратуры. А оно будет несомненно, проверено временем.

Принимаю решение, в апелляцию не ходить, бессмысленно, глупо и опасно. Представление, что там на верху сидят умники, а внизу дурачки – примитивно. На этом первый этап битвы закончился.

Не обжаловать приговор в апелляционной инстанции, это не значит отказаться от обжалования вообще. После вступления приговора в силу, минуя минное поле в апелляции, приступил к обжалованию в суде кассационной инстанции, хуже не сделаю, а улучшить ситуацию постараюсь.

Что и сделал. В кассационной жалобе описана вся моя позиция по делу, как в суде первой инстанции, с учетом ступившего в силу приговора. Прилагаю свою кассационную жалобу в общую копилку.

На сайте Мосгорсуда, отследил ее движение, моим делом заинтересовались и истребовали из районного суда, еще одно чудо, мне позвонили на мобильный телефон и сообщили, мою жалобу приняли и назначили дату рассмотрения в Президиуме Мосгорсуда. Всем небезизвестный зал Президиума 205.

Первый приход в Президиум, осечка, отложили на две недели, решили повнимательнее исследовать, замечательно, я только За.

Ну а 13 декабря 20013 года, в составе Председателя Мосгорсуда, она же Председатель Президиума, пришлось отстаивать свою жалобу, объяснил как мог позицию попросил чего попросил в жалобе.

Итог: по ст. 30 ч.3, 228.1 ч. 2 п. «а, б» УК РФ – оправдание.

по ст. 30 ч.1, 228.1 ч.2 п. «а, б» УК РФ – переквалификация на ч. 1 ст. 228 УК РФ

По наказанию: с учетом ч. 4 ст. 74 УК РФ , ст. 70 УК РФ отменой ранее условного наказания,

общий итог: 2 года 6 месяцев колонии, общего режима.

Результатом доволен.

Кассационная жалоба удовлетворена полностью, сняли еще 4 года, кроме тех 3 лет, мой подзащитный собирает в этом году вещи и с недели на неделю возвращается домой. Правосудие в нашей стране все же случается, в это надо только верить.

Комментарии